➡️ ЧИТАТЬ / СКАЧАТЬ КНИГУ (pdf)

если книга не скачивается с телефона (возможно из-за мобильного браузера) — файлы книг доступны в телеграм-канале: https://t.me/saqvision/16

ИНСТРУКЦИЯ ПО ТАУХИДУ

(предисловие Харуна Вадима Сидорова)

Во Имя Бога, Единого и Единственного, Всемилостивого, Самого Милостивого! И пусть пребудут мир, милость и благословения от Него на печати пророков Мухаммаде, его семье, сподвижниках и всех, кто последовал по их пути вплоть до Судного дня!

Патриарх европейских мусульман

Представлять русскоязычному читателю «Книгу Таухида» («The Book of Tawhid») Шейха Абдулькадыра ас-Суфи, несомненно, большая честь и ответственность.

Прежде всего, потому, что без преувеличения уникальной является личность самого ее автора – шотландского аристократа Яна Далласа, принявшего в Исламе имя Абдулькадыр (раб Могущественного).

Ян Даллас родился в 1930 г. в горной Шотландии (Хайланде), в древней семье, ведущей свою родословную с 1279 г. Получив среднее образование в старейшей шотландской школе – Академии Айр (дата основания – 1233 г.), он продолжил свое образование по специальности драматурга в Королевской Академии Драматических Искусств и по социальной истории в Лондонском университете. Ян Даллас делает успешную карьеру актера и драматурга, осуществляет постановку и экранизацию ряда произведений, снимается в фильмах таких режиссеров как Фредерико Феллини, близко знакомится с культовыми фигурами западной богемы того времени (Эдит Пиаф, Джо Харрисон и другие).

Учитывая это, понятно, что принятие таким человеком в 1963 г. в одном из древнейших мусульманских центров Марроко Ислама не могло не вызвать в Европе существенного резонанса.

Надо сказать, что коренными европейцами, принявшими Ислам, сегодня уже мало кого удивишь. Многие тысячи англичан, испанцев, немцев, французов, представителей, пожалуй, всех без исключения народов Европы входят в Религию Единого Бога (по-арабски «Аллах»: Аль – Единый, Иллях – Бог) – Ислам. Среди них множество выдающихся и известных личностей: Роже Гароди (Франция), Вильфрид Хоффман (Германия), Кейт Стивенс (Англия), Клаудио Мутти (Италия), Вячеслав Полосин (Россия) и другие – деятели культуры, искусства, политики, дипломатии и т.п.

Однако фигура Яна Далласа выделяется даже на этом фоне. Срок пребывания европейцев в Исламе пока что исчисляется одним-двумя, максимум, тремя поколениями. Поэтому, хотя и немало выдающихся деятелей европейской науки являются мусульманами, среди религиозных ученых и авторитетов самого Ислама мусульман-европейцев крайне мало. Хотя уже стали появляться европейцы, получившие религиозное образование в крупных учебных центрах исламского мира, ученых и шейхов общеисламского масштаба среди них пока нет.

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи в этом смысле уникален и для Европы, и для Ислама. Для Европы как не только представитель интеллектуальной элиты, но и один из немногих представителей потомственной британской знати, принявший Ислам. Для Ислама как аутентичный суфийский шейх европейского происхождения – один из двух наряду с белым американцем Нухом Келлером.

Исходя из этого, говоря о фигуре Шейха Абдулькадыра ас-Суфи и приготавливая почву для разговора о его «Книге Таухида», необходимо вкратце остановиться на вопросе о том, что есть суфизм и что есть суфийский шейх.

В наше время, в эпоху постмодернистских, легковесных и синкретических представлений обо всем и вся стало модно воспринимать суфизм как некую причудливую исламскую экзотику, возникшую в результате заимствования мусульманами духовных практик и «эзотерических» представлений других религий, как-то йога, каббала, исихазм, буддистские медитации и т.п. Самое прискорбное в этой ситуации то, что подобные представления распространяются не только невеждами и отрытыми противниками суфизма внутри Ислама, но и многими людьми, называющими себя сторонниками и последователями этого явления.

Среди подобных «деятелей», как правило, принято рассуждать о разделении всех религий на две составляющие – «экзотерическую» и «эзотерическую». Первая, по их мнению, является внешней оболочкой частной религии, отражающей ее обрядовую и догматическую специфику. Вторая же, в их понимании, является ее сокровенной сутью, в основе общей для всех религий.

Суфизм в этом контексте пытаются представить именно как «исламский эзотеризм». При этом одна из категорий подобных «суфиев» в открытую утверждает об отсутствии необходимости следовать предписаниям Шариата (совершать пятикратную молитву, поститься в Рамадан, выплачивать закят, отстраняться от вещей и поступков, запрещенных Законом Аллаха), потому что-де «суфизм существует не благодаря, а вопреки Шариату» и, более того, якобы имеет целью освободить мусульман от всех внешних условностей, к которым они относят «экзотерическую» составляющую Ислама.

«Суфии» относящиеся ко второй категории, не так смелы, но по-своему тоже оригинальны. Они в основном не отрицают необходимости соблюдать Шариат, а некоторые из них даже придерживаются его базовых запретов и предписаний. Но при этом они считают, что «эзотерическое знание» или «суфизм» не зависит от формальных условностей исламской догматики (‘акыда) или права (фикх), а существует как бы сам по себе. «Экзотеризм» и «эзотеризм», таким образом, существуют для подобной категории «суфиев» как бы параллельно. «Экзотеризм» в их представлении имеет своей целью подчинить человека определенной дисциплине и в этом контексте необходим. Поэтому, если первая категория «суфиев» утверждает, что чтобы быть суфием, не надо даже быть мусульманином, то вторые настаивают, что любой человек, стремящийся к «эзотерическому» знанию, должен выбрать для себя какую-нибудь «экзотерическую», религиозную форму. Но по сути, в их представлении, все эти формы – только разные пути, которые должны привести человека к единой, «эзотерической» цели. И таким путем в Исламе, по их мнению, является «суфизм».

Конечно, после этого нет ничего удивительного в том, что даже люди, имеющие самые базовые знания об Исламе, не зная о суфизме ничего кроме приведенных выше представлений, отчетливо понимают, что к настоящему Исламу этот «суфизм» никакого отношения не имеет.

Действительно, Ислам, равно как и любая другая мировая религия, бескомпромиссен в базовых вопросах своей догматики и заявляет о своей монополии на Истину. Возможно, в других мировых религиях, например, христианстве есть большие теологические основания говорить о том, что спасение и благую вечную жизнь можно обрести вне этой религии. В Исламе таких оснований нет, и консенсус исламских ученых (иджма’) заключается в том, что любой человек, до которого было донесено послание Ислама («Ля илляха илля Ллах, Мухаммадан Расулю Ллах», «Господь Един и Мухаммад Его посланник»), если он отверг это послание и сознательно предпочел другую религию или атеизм, отверг вместе с ней саму Истину и лишил себя пути к Ней.

При этом надо особо подчеркнуть, что под Исламом понимается не столько формальная конфессиональная принадлежность, сколько принятие человеком Истины Таухида (Единобожия) и Шариата (Божьего Закона), являющегося своего рода воплощением Таухида в земной жизни мусульман. Поэтому любой человек, вне зависимости от своего происхождения и вероисповедания своих предков, если он принимает эти две основы Ислама и его символа веры, является мусульманином и считается находящимся на Пути Истины (Дин аль-Хакк). Напротив, вне зависимости от своего мусульманского происхождения и причисления себя к Исламу, человек, сознательно отрицающий Таухид и Шариат либо считающий, что существует другой путь к Истине, спасению и благу в обоих мирах кроме них, считается в Исламе неверующим. Ученые мужи Ислама, будь то суфии или нет, едины в том, что для будущей жизни подобной категории людей будут тщетными все их деяния, будь то «экзотерические» (молитва, пост, милостыня и т.п.) или «эзотерические» в виде их т.н. «суфизма».

Что касается суфизма, истинного суфизма, то он, безусловно, может существовать только внутри Ислама, как его неотъемлемая часть. Некоторые называют суфизм «душой Ислама», что абсолютно верно, но если отталкиваться от этого определения, то с уверенностью можно сказать, что «душа Ислама» может существовать только в «теле Ислама», то есть в рамках исламского вероубеждения (‘акыда) и права (фикх).

Также как ‘акыда и фикх, nасаввуф является не только одной из практических опор, но одной из наук Ислама. В таком случае важно оговориться относительно того, что в отличие от рационалистической науки Запада мусульмане признают основным источником любого знания не ratio, а Божественное откровение (вахи). Поэтому, хотя в той же акыде и фикхе ratio и имеет свое право на существование, решающим доводом Ислама является его практическое понимание, происходящее от прямой причастности к Божественному откровению.

Как и другие пророки до него, мир им, Посланник Аллаха и печать всех пророков Мухаммад, мир ему и молитва, безусловно, был высшим носителем подобных знаний на земле, наделенным ими непосредственно Знающим, аль-‘Алим, что является одним из Имен и Атрибутов Всевышнего Аллаха. Следующими в этом после него являются его сподвижники, сахабы, которые получили эти знания не из книг и интеллектуальных спекуляций, а непосредственно от Пророка, мир ему, и далее передали следующим поколениям мусульман. Именно такие люди, получившие такие знания и таким путем – из уст в уста – считаются в Исламе учеными (‘уляма), значение которых для Ислама исчерпывающе раскрыто в известном предании (хадис) господина пророков, мир ему: «Поистине, ученые являются наследниками пророков, пророки же не оставляют в наследство ни динаров, ни дирхамов, но оставляют в наследство одно только знание, и тому, кто приобрел его, достался великий удел» (Абу Дауд №3641, ат-Тирмизи).

Что же такое суфизм? Если ‘акыда – это убеждения, а фикх – практические действия, то суфизм относится к тому, что является одновременно и источником, и целью того и другого – сердцу верующего, его сокровенной сущности. Поэтому другим названием суфизма является знание сердца (ма’арифат). Речь идет об особом виде знания – прямом знании, практическом знании о состояниях сердца, его влечениях, путях его исцеления и облагораживания.

Поэтому, если даже для ученых в области ‘акыды и фикха (мутакаллимов и факихов) условием их признания алимами, людьми знания является их обучение предшествующими учеными и признание ими их статуса – иджаза, то вдвойне этот принцип важен и необходим для ученых тасаввуфа – суфийских наставников, шейхов. Здесь этот принцип выражен максимально рельефно, потому что шейхом человек становится только тогда, когда таковым его признает предыдущий суфийский шейх, имеющий силсилу (цепочку передачи знаний), восходящую от одного шейха к другому и так вплоть до непосредственно Пророка Мухаммада, мир ему и молитва.

Ян Даллас, Шейх Абдулькадыр ас-Суфи, да хранит его Аллах, является настоящим суфийским шейхом, входящим в силсилу сразу трех суфийских орденов (турук): Шазилийя, Даркавийя, Хабибийя.

После принятия Ислама в 1963 году он присоединился в Даркавийскому тарикату и стал послушником (мюрид) магрибинского Шейха Мухаммада ибн Хабиба, учась у него и путешествуя с ним по Алжиру и Марроко. После возвращения в Европу по завету своего учителя он был вызван в Ливию Шейхом аль-Файтури, прямым наследником Шейха Ахмада аль-Аляви. Находясь под его наставничеством в духовном отшельничестве и затворе (хальват), там он достиг состояния, позволившего Шейху аль-Файтури дать Абдулькадыру ас-Суфи иджазу быть суфийским шейхом.

Особо можно подчеркнуть тот факт, что непосредственный учитель Шейха Абдулькадыра Шейх Мухаммад ибн Хабиб, да пребудет с ним Милость Аллаха, изначально был ученым-факихом и лишь потом невольно стал суфием – и эта потрясающая история описана в данной книге. В свою очередь духовными послушниками (мюридами) Шейха Абдулькадыра ас-Суфи сегодня является немало ученых, знатоков ‘акыды и фикха, в особенности фикха маликитского мазхаба, которому следует сам iейх, и о котором активно распространяет знания. Послушники и соратники шейха, как из числа коренных мусульман, так и мусульмане-европейцы активно обучаются исламским знаниям, не только в области суфизма, но и акыды и фикха, распространяют их, переводят и издают книги. Его учениками в разное время были такие состоявшиеся исламские ученые, как Али Лараки, супруги Абдульхакк и Аиша Бьюли, Шейх Мухаммад Касби, Ясин Даттон, Хамза Юсуф и другие.

Учитывая все это можно с уверенностью говорить об уникальности личности Шейха Абдулькадыра ас-Суфи как не просто первого суфийского шейха-европейца, но и патриарха исламской традиции европейских мусульман. При том, речь идет не о модернистском или постмодернистском новоделе, а именно об аутентичной исламской традиции пророческой Медины (хранящейся в наши дни в Магрибе), носителями и распространителями которой по стопам Шейха становятся его ученики и последователи – европейские (и не только!) мусульмане.

Инструкция по Таухиду

Предлагаемая вниманию русского читателя «Книга Таухида» Шейха Абдулькадыра ас-Суфи содержит изложение основополагающих аспектов исламского вероубеждения в его ортодоксальной суннитской версии, касающихся самой его основы – Таухида, или Единобожия.

Вместе с тем именно на примере этой книги можно осознать, что понимание Таухида невозможно только благодаря рациональному ознакомлению с положениями ‘акыды, исламского вероубеждения.

Когда я впервые прочитал эту книгу, наверное, в ней не было ни одного нового положения ашаритской ‘акыды, которого я бы не знал до того. Однако именно в результате ее прочтения у меня открылось понимание истинности этой ‘акыды – не на рациональном уровне – на уровне того, что в суфизме называется словом «йакын», т.е. достоверное знание. Причина этого, на мой взгляд, заключается в том, что положения ашаритской ‘акыды и основанное на ней понимание Таухида раскрываются в данной книге не мутакаллимом, т.е. приверженцем догматического богословия, а суфийским шейхом, т.е. носителем харизматического знания в Истине, достигаемого сверхрациональным путем.

Действительно, когда я прочитал эту книгу, оказавшись в состоянии некоего интеллектуального и духовного шока, у меня не уходил из головы фрагмент Евангелия от Матфея, где об Иисусе Христе, пророке и мессии Единобожия, мир ему говорится следующее: «…Ибо он учил не как книжники и фарисеи, но как имеющий власть» (Мф., 7:29).

Но о какой власти может идти речь в данном случае? Ведь пророк Иисус, мир ему, не был ни правителем государства, ни военным лидером, но был учителем и проповедником, за которым шли его последователи. На мой взгляд, речь здесь может идти о харизматической власти, власти, которая позволяла ему и посылаемым им апостолам, быть «ловцами душ человеков», тех самых человеков, которые отворачивались от книжников и фарисеев, не видя в их спекулятивно отточенной книжной мудрости той силы и власти Истины, которую излагал доступным языком Иисус.

Читатель, который возьмет в руки эту книгу, на мой взгляд, должен быть морально готовым к тому, что в определенный момент функции контроля над текстом со стороны его разума будут отключены, и он окажется ведом некоей силой, природу которой ему не сразу будет дано понять.  Ибо есть сила, которая ведет человека, когда он подчиняется доктринерской логике самозваных учителей, тех самых книжников и фарисеев, власти над душами человеков не имеющих, но имеющих власть над текстами и лозунгами и могущими чрез них вводить в искушение подверженных гордыне людей. Это власть эйфории, возникающая от ощущения сопричастности к книжной «истине», основанной на простом и незатейливом, как это кажется книжникам и фарисеям, понимании догматической логики религии, которое дает им ощущение чувства собственного превосходства над «невеждами и заблудшими».

Соблазн этот велик для каждого неофита, сполна через него проходят и неофиты в Исламе (неважно, новые ли мусульмане или вернувшиеся к вере предков этнические), в особенности в «исламском пуританизме» – ваххабизме, как это было с автором этих строк. И имея сей опыт, можно констатировать, что сила, которая ведет незрелыми людьми при таком, книжническом понимании религии, ничто иное как сила гордыни или того, что в Исламе называется словом нафс – самолюбующаяся душа человека, его «эго».

Разве не был для таких людей еретиком и отступником Иисус, мир ему? Ведь для книжников и фарисеев он был, очевидно, идущим против буквы Закона, а для зелотов искусителем, уводящим народ от вооруженной борьбы против неверных.

Вместе с тем, глубоко ошибется тот, кто подумает, что суфизм и, в частности, Шейх Абдулькадыр ас-Суфи на страницах данной книги учит пониманию религии, идентичному с тем историческим христианством, что восходит к учению апостола Павла. Напомню, что одной из главных идей этого учения является якобы упразднение Христом, мир ему, Закона силой благодати. Проводя некие параллели между проблематикой христианства и суфизма, надо отметить, что Павел – бывший фарисей и гонитель последователей Христа Павел, уверовавший в его миссию, не был личным учеником Иисуса, мир ему. Сподовшись видению Христа в паранормальном состоянии в Сирийской пустыне, он в последующем развил такое учение о Христе и его миссии, которое прямо не следовало из слов и поступков самого Христа, но было радикальной интепретацией их со стороны Павла.

Конечно, у христиан может возникнуть вопрос: почему Павел, тем более сподобившийся мистическому видению Христа, не имел право на собственную интерпретацию его учения? Я могу лишь донести до читателей известную мне позицию суфийских шейхов, которая заключается в том, что, хотя связь живого с мертвым (корректнее будет сказать, находящимся в потустороннем мире) является важной частью мистического опыта, духовное наставничество и посвящение в учителя возможны лишь со стороны живого учителя. Уже не говоря о том, что в Исламе наличие даже экстраординарного мистического опыта не дает никому права создавать свою интерпретацию исламского вероучения, входящую в противоречие с вероучением, донесенным до нас ‘алимами – учеными, получившими знание, в конечном счете, от людей, принявших его непосредственно от Пророка Мухаммада, мир ему и молитва.

Надо понимать, что представляемая книга Шейха Абдулькадыра ас-Суфи является не догматическим трактатом, но сборником лекций суфийского шейха перед джамаатом (общиной) своих последователей, отчетливо впитавших в себя соответствующую атмосферу. Шейх Абдулькадыр ас-Суфи, да хранит его Аллах, излагающий свое видение Таухида, несомненно, делает это не как книжник и фарисей, но как обладающий властью – не над текстом, но, как положено истинному наставнику, над человеческими сердцами.

Вместе с тем и именно поэтому данная книга является блестящим образцом суфийской системы стяжания сокровенного знания, отличной как от пути «книжников и фарисеев», так и от пути автономных мистиков подобных апостолу Павлу или «нерелигиозным эзотерикам» (в т.ч. псевдосуфийским), противопоставляющим Благодать Закону. Еще раз вернувшись к грандиозной фигуре Иисуса Христа, мир ему, который является вторым по значимости после господина Мухаммада, мир ему, пророком Ислама, надо отметить кое-что, что позволит нам лучше понимать саму эту систему.

Для человека, который смотрит на Иисуса Христа, мир ему, даже через призму синоптических евангелий (достоверность которых для мусульманина весьма сомнительна), но при этом суфийского мировоззрения, очевидно, что паулианский взгляд на эту великую личность страдает не меньшей однобокостью, чем взгляд прямых противников Иисуса – книжников с фарисеями или зелотов. Общей посылкой для всех этих сторон является то, что Иисус, мир ему, шел против Закона, по мнению книжников и фарисеев, совершая этим кощунство, по мнению же паулинистских христиан, неся тем самым «благую весть» об упразднении Закона Благодатью.

Для суфия же, даже читая синоптические евангелия, очевидно, что Иисус, мир ему, не нарушал закон, равно и не упразднял его, о чем он, впрочем, сам неоднократно говорит в своих логиях (Мф., 5:17). Господин наш Иисус, мир ему, ведет себя по отношению к закону не как начетник, но как истинный ‘алим – человек, имеющий интегральное и органичное понимание закона, шариата (в данном случае шариата Мусы – пророка Моисея, мир ему), позволяющее ему действовать по его духу и принципам (‘усулю) сообразно обстоятельствам места и времени. Все приведенные в синоптических евангелиях случаи интеллектуальных столкновений господина нашего Иисуса, мир ему, с книжниками и фарисеями свидетельствуют как раз о блестящем знании им еврейского закона во всей его многогранности и всегда заканчиваются посрамлением фарисеев как невежд, подменяющих глубинное знание этого закона поверхностным книжным знанием.

Безусловно, Иисус несет с собой не только Закон, но и нечто большее. Однако это большее – Истина – есть то, что, согласно его же словам, призвано: «…Не нарушить Закон, но исполнить», – что абсолютно совпадает с видением суфизма, согласно которому Хакикат или Ма’арифат призваны не отменить Шариат, как проповедуют невежественные противники или «сторонники» суфизма, но исполнить его, раскрыв его глубину и богатство.

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи начинает свои лекции не с размышлений об эзотеризме, метафизике или чем-то подобном. Все его изложение, в особенности первые две трети книги, основано преимущественно на цитатах Корана и Сунны, но не механическом, как характерно для книжников от Ислама – псевдоалимов, а цитатах, приводимых с силой – к месту и ко времени. И смысл начальных его лекций столь же прост, сколь и сложен – путь к сердечной мудрости и богопознанию лежит не через интеллектуализацию, изнасилование или обольщение мозга, но через подчинение своего ума – Знанию Бога, своей воли – Воле Бога и открытию, таким образом, своего сердца для бытийного переживания таких состояния как хауф, раджа’, таква, хубб и многих других, описываемых им в книге.

Это и есть Ислам, ибо Ислам переводится на русский не иначе, как Покорность – человека воле Бога, а также обретение мира (салям) в состоянии этой покорности. Об этом столь убедительно и говорит в своих лекциях Шейх Абдулькадыр ас-Суфи – нет другого пути к миру кроме как через покорность и нет другого пути к истинной покорности Богу Истинному кроме Ислама. Итак, ища благодати, вы должны сперва войти в Закон, ибо путь к благодати не через Закон приведет вас вместо искомой цели к верной погибели.

Далее происходят удивительные вещи. Ведь Закон, Шариат в Исламе – это не только набор правовых установлений, касающихся тех или иных действий человека в делах поклонения или обыденной жизни. Прежде всего, как уже было сказано, это вероубеждение (‘акыда). Будучи суфием и излагая в своих лекциях многие вещи, относящиеся к сокровенному знанию тасаввуфа, Шейх Абдулькадыр ас-Суфи при этом неуклонно придерживается внешних рамок ‘акыды большинства суннитов, известной под названием ашаритской ‘акыды (по имени одного из ее систематизаторов – Имама аль-Ашари, да смилостивится над ним Аллах).

Таким образом, начинает формироваться цельная система. Первый шаг – это вхождение человека в состояние покорности, т.е. Ислам. Это подразумевает принятие человеком Шариата Аллаха и исполнение возложенных на него обязанностей, равно как и отстранение от мерзости и неодобряемого, что происходит благодаря этому – «…поистине молитва удерживает от мерзости и неодобряемого…» (Сура аль-Анкабут, аят 45). Далее это обретение поклоняющимся корректных рамок его ‘акыды, ибо как сказано в достоверном хадисе: «Поклонение не будет принято до тех пор, пока человек не узнает, Кому нужно поклоняться».

Строго говоря, этот шаг необходим человеку опять же для укрепления его покорности, ибо в противном случае он может оказаться в плену собственных иллюзорных представлений и домысливаний о Боге, будь-то «философских» или «мистических». Ведь, несмотря на то, что мистический опыт представляется человеку как нечто по определению достоверное и истинное, он может быть таким же, если не большим разукрашиванием со стороны Иблиса-Сатаны, да будет он проклят, как интеллектуальные фантазии.

Именно эти фантазии и домысливания в свое время породили внутри Ислама такую науку как калам, т.е. догматическое рационалистическое богословие, обращение к которому суннитских ученых было призвано дать отпор заблудшим течениям вроде философов-мутазилитов и т.п. Однако надо сказать, что, хотя и владея каламом на необходимом уровне, Шейх Абдулькадыр ас-Суфи, при изложении основ Таухида далек от того, чтобы нагружать читателей бессмысленными для них положениями калама.

Калам используется им в самой минимальной степени, ровно в той, без которой, по-видимому, вообще нельзя обойтись при изложении столь сложной темы. Основной акцент при этом делается не на сложные интеллектуально-логические конструкции, присущие для калама, но на изложение тех положений ашаритской ‘акыды, которые призваны отстранить читателей от опасных заблуждений, привнесенных в Ислам через течения гностиков, философов или антропоморфистов.

Опасность первых двух, как уже было сказано, заключается в формировании представлений о Боге по собственному усмотрению, основанному на опаснейшем заблуждении о познаваемости Бога автономными рациональными или иррациональными способностями человека. Этому заблуждению противостоит наука об Именах и Атрибутах Аллаха (Таухид аль-Асма ва Сыфат), основанная на фундаментальном кораническом приказе и одновременно запрещении Аллаха:

«У Аллаха – самые прекрасные имена. Посему взывайте к Нему посредством их и оставьте тех, которые отрицают Его имена»

(Сура аль-‘Араф, аят 180).

Именно поэтому правоверные мусульмане далеки от того, чтобы рассуждать о Боге как о «Верховном разуме», «Абсолютном Духе», «Мировой душе» и т.п., как это присуще для многих немусульман, равно как и приписывать Аллаху качества, не описанные в Коране и Сунне.

Однако вторая опасность, исходящая со стороны тех, кто в основе придерживается правил об описании Аллаха Именами и Атрибутами, содержащимися в Коране и Сунне, носит не меньший характер. Это опасность антропоморфизма (мушабихха), которая после многих и многих веков ее нейтрализации суннитами вновь получила активное распространение в Умме «благодаря» т.н. «салафитскому» призыву, начавшемуся в XVIII веке и ставшему одной из причин крушения благословенного Османского Халифата.

Для любого, кто имеет хотя бы общее представление о течении фарисеев в общине господина нашего Моисея, мир ему, очевидны параллели между ваххабитами и теми книжниками и фарисеями, что противостояли господину нашему Иисусу, мир ему. И тогда, и теперь эти группы противопоставляли свой книжнический невежественный фанатизм истинному религиозному знанию, свою показную борьбу за «очищение веры» подлинной чистоте, содержащейся в религиозной традиции и воплощенной в святых (аулия).

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи посвящает много времени в начале своей книги объяснению сути Таухида в вопросе об управлении Аллахом всеми происходящими событиями. Однако в данном случае он всего лишь убедительно раскрывает убеждение, разделяемое всеми суннитами, о том, что люди являются не творцами, но приобретателями своих действий, что называется у ашаритов доктриной касб.

Как человек, начиная свой путь в Исламе с нуля, сам прошедший через соблазн ваххабизма, я глубоко убежден, что именно заблуждение т.н. «салафитов» в этом вопросе, непонимание ими основы Таухида, которой придерживаются сунниты, ашариты, приводит их к таким чудовищным последствиям как обвинение в многобожии тех мусульман, что в своих мольбах обращаются к посредничеству праведников Ислама (истигаса). Ибо сами ваххабиты считают людей творцами своих действий, что есть серьезнейшее заблуждение, с позиций суннитов, следовательно, и прибегание к чьему-то посредничеству они воспринимают как обращение за помощью к кому-то кроме Аллаха, т.е. многобожие. Однако человек, убежденный, что Творцом абсолютно всех действий является только Аллах, уже самим этим убеждением защищен от подобного многобожия. Ибо он знает, что только Аллах может сотворить для него благо, в т.ч. посредством того или иного праведника, обращается же он к нему только из-за благодати (барака), которой наделил подобных людей Аллах, и из-за дозволенности таких действий Шариатом.

Ваххабиты, называющие еще себя «истинными муввахидами», т.е. «ревнителями Единобожия» (в противоположность «погрязшим в многобожии суфиям и ашаритам»), совершают еще два преступления против Таухида, которые Шейх Абдулькадыр ас-Суфи убедительно отвергает в своей книге.

Как известно, в Коране и Сунне содержатся такие описания Аллаха, которые могут ввести человека, незнакомого с исламским вероубеждением, в заблуждение о том, что мусульмане верят в антропоморфного Бога, да упасет от этого Аллах. Это описания, в которых речь идет о Руке, Глазах, Ступне Аллаха, Его Троне и т.п. Ваххабиты придерживаются буквалистского понимания этих аятов и хадисов, тогда как сунниты либо толкуют их аллегорически, когда на то есть основания в Шариате (метод та’виль), что присуще поздним ученым-мутакаллимам, либо, что правильнее и соответствует пониманию ранних ученых Ислама, отстраняются от рационального понимания смыслов этих аятов и хадисов, оставляя их за Знающим Аллахом (метод тавфиз).

Именно последний метод, т.е. «тавфиз» опровергает ваххабитские нападки на ашаритов как на «философов» и их попытки выставить себя в качестве ревностных ортодоксов. Очевидно, что принципу полной покорности соответствует именно принятие аятов и хадисов с оставлением их знания за Аллахом, тогда как попытка приписать им определенный смысл, пусть и буквальный, является своевольной философией, от которой в вопросах богопознания должен отстраняться каждый правоверный мусульманин.

Эта же политика дурной и своевольной философии продолжается ими в другом принципиальнейшем для Таухида вопросе, которому уделяет значительное внимание Шейх Абдулькадыр ас-Суфи. Речь идет о произвольном, чисто спекулятивном противопоставлении ими Сущности и Атрибутов Аллаха применительно к вопросу присутствия Бога в мире. Ведь отрицать огромное множество аятов и хадисов, в которых ясно говорится о присутствии Бога в мире и Его близости Своим творениям, просто невозможно, если не отрицать сами Коран и Сунну. Поэтому, принимая их, они идут на самовольное толкование, утверждая, что эти аяты и хадисы повествуют только об Атрибутах Аллаха, тогда как Своей Сущностью Аллах пребывает вне мира, а некоторые даже настаивают, что Он буквально сидит на Троне, расположенном над седьмым небом, Пречист Аллах от того, что они Ему приписывают[1]!

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи, да хранит его Аллах, обращается в своей книге к терминам калама и излагает основополагающие принципы ашаритской ‘акыды в том контексте, который призван очистить сознание мусульманина, желающего приближения к своему Богу, от опасных заблуждений, которые могут помешать этому и даже – в худшем случае – перечеркнуть его Таухид. Именно по мере очищения сердца и его включения в динамические отношения с Творцом становится очевидно, что отсутствие еретических домысливаний и фантазий в отношении как Атрибутов, так и Сущности Аллаха является необходимым условием для обретения сокровенного, глубоко личного Таухида.

Однако условие это необходимое, но недостаточное. И сам по себе калам, если он не подкреплен сердечным знанием, содержит в себе опасность ухода в бесполезную философию, могущую вместо простоты и ясности породить в умах и сердцах верующих неразбериху и сомнения. Именно по этой причине Имам аль-Газали, да будет милостив к нему Аллах, один из крупнейших мастеров калама, к концу своей жизни все более и более критически оценивал эту науку, хотя и считая наличие ее знатоков коллективной обязанностью Уммы, сам при этом предпочитал обретать знания, приносящие пользу сердцу, иману.

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи ставит свой нарратив в рамки, заданные ашаритской ‘акыдой, но при этом он изначально привносит в него знания, отсутствующие у мутакаллимов. Как это становится очевидно по мере углубления в текст и как это известно тем, кто знаком с другими суфийскими лекциями и работами Шейха Абдулькадыра ас-Суфи, он строит свое понимание Таухида и доносит его до своих учеников, опираясь на сокровенное знание, оставленное Мухйиддином ибн Араби. Человеком, чья значимость в передаче сокровенного знания Ислама такова, что он более известен среди суфиев как Шейх аль-Акбар – Великий Шейх.

Существуют явные параллели между личностью и миссией Шейх аль-Акбара в народе Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, и пророка Иисуса, мир ему, в народе Израилевом. Как уже было сказано, если противники Иисуса, мир ему, из числа книжников и фарисеев обвинили его в нарушении Закона и отступлении от Единобожия, то его «сторонники» из числа последовавших за автономным мистиком Павлом, по сути, признали их обвинения, приписав Иисусу отмену Закона благодатью.

Что касается Шейх аль-Акбара, то приступая к рассмотрению этой фигуры и ее учения, надо сразу сказать, что он был, прежде всего, исламским ученым, ‘алимом, блестяще знающим ‘акыду и фикх. Более того, выдающийся суннитский ученый имам Ибн Хаджар аль-Хайтами в своей книге «Аль-Фатауа аль-Хадисийя» приводит информацию, свидетельствующую о том, что Шейх аль-Акбар был не просто ученым, но был муджтахидом своего времени, т.е. ученым высочайшего уровня знаний в исламском праве. Это принципиально важная информация, исходя из знаменитого высказывания Имама Малика, да будет им доволен Аллах: «Кто стал ученым и не стал суфием, тот будет грешником. Тот, кто стал суфием и не стал ученым, тот будет еретиком. А тот, кто воплотит в себе науку и суфизм, тот, действительно, приобретает Истину».

Шейх аль-Акбар был сламским ученым, глубоко изучившим Шариат, знавшим его и следовавшим ему. На этом начинается его сходство с пророком Иисусом, мир ему, отлично знавшим шариат уммы Моисея, мир ему, и пришедшим «не отменить его, но исполнить». Но на этом оно не заканчивается – и в том, и в другом случае, кроме Закона, или Шариата у обоих Аулия было нечто большее – то, что не вмещалось в знание книжников и фарисеев.

Речь, конечно, идет о знании совершенно особого рода, которое называется в Исламе ‘ильм аль-ладуни, т.е. прямое знание, рождающееся не в результате дискурсивных размышлений, но в результате озарения или внушения. Соответственно, это знание приносит человеку не только интеллектуальную ясность, но и изменение его бытийного состояния, внутреннюю трансформацию, результатом которой является интегральное знание, пронизывающее все его бытие.

Поэтому и для принятия этого знания нужно, как это убедительно показывает Шейх Абдулькадыр ас-Суфи, не забивать свой интеллект кучей бесполезной информации, но прежде всего очистить свое сердце от поступков и мыслей, препятствующих проникновению в него этого знания, вступить в динамические отношения со своим Творцом принятием Его Дина.

Очистив свое естество от духовных шлаков, человек вслед за этим начинает ощущать духовный голод, который уже не может быть удовлетворен ни каламом, ни фикхом, одним словом, Законом.

Может ли, например, утолить жажду богопознания ашаритская ‘акыда? Не может, т.к. ашаритская ‘акыда есть преимущественно апофатическое вероубеждение Ислама, которое учит в основном тому, как нельзя понимать Аллаха и как этого даже не стоит пытаться делать. Оно учит тому, что Аллах не имеет места, формы, не нуждается в пространстве и времени, ничему не подобен, ни с чем не слит и не соединен и т.п. Она устанавливает рамки и правила того, как – осторожно – нужно принимать те описания Аллаха, что содержатся в Коране и Сунне, а также того, что нужно отстраняться от такой их интерпретации, которая может привести к уподоблению или ограничению Аллаха, умалению Его Качеств и т.п.

Многие неискушенные мусульмане, объятые жаждой искренности, восстают против этого подхода, объясняя это тем, что не могут не знать, какому Богу они поклоняются, где находится их Господь. Таковы, например, ваххабиты, которые решают для себя проблему «отчужденности» от неведомого Бога суннитов самым простым путем – идентифицируя Аллаха и ограничивая Его в своем воображении местом.

Суфизм предлагает абсолютно иной путь устранения этого «отчуждения». Шейх Абдулькадыр ас-Суфи пишет об этом следующее:

«Все, что мы делали до сих пор, было основано на учении аль-Ашари. Он выстроил своего рода защитную систему, предотвращающую попытки рационалистов и философов преодолеть границы Адаба и правила понимания Божественного, и одновременно охраняющую от низведения нашего знания о Божественном до уровня умствований, голых идей и абстрактной философии.

Суфии идут несколько дальше. Они не отрицают аль-Ашари, факт в том, что его необходимо понимать, потому что он говорит о действиях, Атрибутах и Сущности Аллаxа, свят Он и велик. Но теперь мы готовы оставить это за спиной и перешагнуть эти рамки без их отрицания в любой форме…»

Ваххабиты устраняют, как им кажется неведение и отчужденность от Бога, внося искажения в исламскую ‘акыду, от которых ее призвана защитить ашаритская школа. суфизм, воплощенный в частности, в учении Шейх аль-Акбара, предполагает другой путь – получение прямого знания, отталкиваясь от корректной суннитской ‘акыды, не разрушая ее и не преступая ее границ, образно говоря, не выходя за ее берега, но постигая ее глубины.

Не будем забывать и того, что Шейх аль-Акбар был не просто ученым-суннитом, но последователем захиритского мазхаба, т.е. школы, которая наряду с ханбалитской школой мысли отличалась наибольшей строгостью в приверженности внешнему смыслу Шариата, его букве. Уже один этот факт несовместим с претензиями на приверженность его доктрине со стороны разнообразных философов и мистиков еретических направлений Ислама или вне его, в частности шиитов. Не говоря уже о том, что Шейх аль-Акбар как добрый суннит на дух не переносил шиитов, стремящихся разрушить внешние опоры исламского Дина, последние просто по определению не могут быть последователями учения, описывающего его сокровенную, внутреннюю суть. Любому человеку, более-менее серьезно соприкоснувшемуся с Хакикатом Шейх аль-Акбара, очевидно, что его метод сокровенного постижения Таухида был бы невозможен при отрицании смысла Имен и Атрибутов Всевышнего, пришедших в Коране и Сунне, что присуще для шиитов и мутазилитов с их воинствующим аллегоризмом в данном вопросе, выдаваемым их учеными за «танзих мутляк».

Шейх аль-Акбар, до освятит Аллах его тайну, подобно господину нашему Исе, мир ему, сподобился сокровенного знания, ни на йоту не выходя за рамки Закона – в его подлинном понимании алимами, учеными, а не начетниками книжниками и фарисеями. Не мудрено и то, что для линии Шейх аль-Акбара духовная связь именно с господином нашим Исой, Иисусом Христом как полюсом сокровенного знания играет такое огромное значение.

Например, дагестанский шейх шазилийского и накшбандийского тарикатов Саид Афанди Чиркейский в своей книге «Сокровищница благодатных знаний» пишет о существовании особой сокровенной традиции (вилайят), миссию которого завершают три святых (аулия): Иисус Христос, Шейх аль-Акбар Ибн Араби и грядущий Имам Махди.

А вот что пишет о своей связи с Иисусом, мир ему, сам Шейх аль-Акбар: «Я обратился руками Иисуса… Он – мой первоучитель, через которого я вернулся к Богу… Он безмерно добр ко мне и ни на мгновение не оставляет меня без своей заботы». Следует также отметить и то, что в понимании суфийского тариката Шазилийя, в наибольшей степени наследовавшего линии Шейх аль-Акбара, именно Иисус Христос, мир ему, является центральной фигурой последних дней, роль которого на фоне Имама Махди будет подобна роли Имама Али на фоне халифов Абу Бакра и Умара – носителя сокровенных знаний в тени внешнего лидера верующих.

Шейх аль-Акбар писал о своем духовном контакте с господином нашим Иисусом, мир ему, и в этом смысле его линия наследования иисусовым знаниям имеет не меньше прав на существование, чем линия апостола Павла, также сподобившегося видению Христа после его земной жизни. Однако отличие Шейх аль-Акбара от Павла заключается в том, что он не изменял внешние формы религии своего Пророка – господина нашего Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, не формировал какого-то особого вероубеждения, не отменял закон и т.п.

Если кто-то понимает учение или отдельные высказывания Шейх аль-Акбара таким образом, что он делал что-либо из этого, он глубоко заблуждается, как заблуждались книжники с фарисеями или паулинисты приписывая Иисусу отход от Моисеева закона и Единобожия. Надо сказать, что у неподготовленного читателя из книг Шейх аль-Акбара запросто может возникнуть именно такое представление о его личности и идеях. Именно поэтому, многие суннитские ученые, например, Имам Навави, считавший Шейх аль-Акбара святым (вали), при этом запрещали читать его книги простым верующим. И не потому, что они содержат в себе какие-то закрытые знания, а потому, что они написаны ученым на таком уровне понимания, что у читателя, не имеющего необходимых знаний в ‘акыде и тасаввуфе, они неизбежно (!) вызовут одно из двух искушений. Либо это будет искушение, следующее из их непонимания и выраженное в обвинении Шейх аль-Акбара в ереси или даже неверии (куфр). Либо это будет такое их превратное «понимание», при котором идеи Ибн Араби будут поняты в контексте, опровергающем внешние рамки исламской религии, суннизма.

В этом смысле уникальность представляемой русскому читателю книги Шейха Абдулькадыра ас-Суфи заключается в том, что последний риск в ней сведен к минимуму. При том, что в книге ейха блестяще изложена сама суть доктрины сердечного знания Мухйиддина ибн Араби, это сделано таким образом и с такой расстановкой акцентов, чтобы у неподготовленных читателей (а по отношению к трудам Шейх аль-Акбара почти любой читатель в России будет неподготовлен, в том числе, пишущий эти строки) не возникло соблазна выйти в понимании Таухида за внешние рамки, установленные суннитской, ашаритской ‘акыдой.

При этом, конечно, надо осознавать, что есть понимание ученых и людей, ищущих знания, а есть понимание книжников и фарисеев. Книжником и фарисеем можно быть даже придерживаясь внешне правильных убеждений, как это блестяще показал Имам аль-Газали в своей книге «Ихйя ‘Улюм ад-Дин» («Возрождение религиозных наук»). Господин наш Иисус, мир ему, говорил, исходя из текста логий, что пришел «исполнить», т.е. оживить Закон. В этом же заключается и миссия истинного суфизма – открыть верующему такое внутреннее видение, чтобы его приверженность внешним рамкам ‘акыды и фикха помогли ему постичь бездонную глубину Таухида, а не мешали этому.

Труд Шейха Абдулькадыра ас-Суфи «Книга Таухида» блестяще способствует достижению читателями этой задачи.

          Нуждающийся в Аллахе,

          Харун ар-Руси (Вадим Сидоров)

 

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Большой радостью и честью для меня является представление этой серии лекций российской публике. Во-первых, потому что это поможет распространению Дина[2] аккурат на другую сторону планеты[3]. Во-вторых, это важно для меня лично вследствие моей давней любви к великой славянской культуре России, ее людям и ее языку. Моя молодость прошла рука об руку с книгами Толстого, Достоевского, Тургенева и Андреева.

Первое предложение «Анны Карениной» имеет ясный смысл. Но Шейх аль-Аляви, наставник моего второго шейха, сказал, что суфии извлекают множество смыслов из одного. Толстой пишет: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая несчастна по-своему». Мы можем продолжить эту мысль и сказать: все общины мусульман по всей земле похожи друг на друга, тогда как каждый атеист или группа неверующих несчастна по-своему. Доказательством является чудесная гармония хаджа, когда в любой спор двух мусульман вмешиваются верующие со всех концов мира, чтобы привести их к миру и гармонии, принуждая прекратить распри, запрещенные в хадже.

Наша «одинаковость» и наше счастье основаны на нашей общей любви к Посланнику, да благословит его Аллах и приветствует, и на нашем поклонении Создателю вселенной, Аллаху, Пресвят Он. Поэтому моя отдаленность от вас, никак не уменьшает моей близости к вам, дорогие братья и сестры из России. Глубокая духовность (рухани) русских людей может найти достойное применение только в поклонении нашему Милосердному Господу Вседержителю.

Христианам, столкнувшимся с Исламом, я хочу сказать, что Ислам не лишает вас вашего наследия. Мы не отрицаем ранних пророков. Мы не отвергаем Христа. Мы не отворачиваемся от благословенной Девы Марии. Мы лишь приобщаем последнего благороднейшего Посланника – Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует. Открывая Ислам, вы также встретите и его любимейшую жену – Айшу, через которую, как мы знаем, пришла половина Дина.

Да распространит Аллах свой свет, свои благословения и да откроет свои тайны людям России и ее лидерам и да дарует ей триумфальное место среди других стран и победу над ордами атеистов, угрожающих человечеству в наше время.

Россия испробовала коммунизм.

Россия испробовала капитализм.

Россия готова к Исламу.

Амин.

Шейх Абдулькадыр ас-Суфи,

31 августа 2008 г. (г. Кейптаун, ЮАР)

______________________________________________________________

[1] Справедливости ради надо указать, что, хотя сунниты единодушны в отрицании ереси ваххабитов о нахождении Аллаха Сущностью только над миром, среди мутаккалимов, ставших заложниками схоластических дискуссий, также присутствует позиция, согласно которой Аллах присутствует в мире Атрибутами без Сущности. При этом, однако, они не утверждают обратного, а именно того, что Аллах находится Сущностью вне мира, создавая почву для спекуляций антропоморфистов по поводу того, что ашариты подобно буддистам поклоняются «божественной пустоте», т.е. по сути являются атеистами. Шейх Абдулькадыр ас-Суфи блестяще рассматривает этот вопрос, четко разделяя между категориями «местонахождения» Бога, относящейся к разделу вероубеждения, и категорией нематериального, непространственного особого рода Присутствия Бога (хадрат ар-Раббани), могущей быть понятой исключительно через призму сокровенной мудрости (ма’арифат).

[2] Дин – от арабского «Путь», «Закон», аналог слова «религия» с более всеобъемлющим значением.

[3] Последние годы Шейх Абдулькадыр ас-Суфи проживал в Южно-Африканской Республике.

______________________________________________________________

➡️ ЧИТАТЬ / СКАЧАТЬ КНИГУ (pdf)